Примечания:

В нижеследующем тексте - переведенном и опубликованном еще в 1991 г. - говорится о Вере бахаи, как о ╚бахаизме╩.  Сегодня говорится ╚вера бахаи╩.  Подобным образом последователи Веры бахаи не называют себя бахаистами, а просто ╚бахаи╩.

Здесь приводится лишь первую часть книжки ╚Вера бахаи╩, в которой говорится о возникновении новой религии, об истории ее с 1844 по 1921 года.

 
     Бахаизм - религия последователей Бахауллы. Это имя по-арабски означает "Слава Господа". Последователей Бахауллы называют бахаистами.
     Бахаизм - самая молодая из мировых религий. Зародившись в 1844 г. в Иране, сегодня бахаизм объединяет общину из четырех-пяти миллионов человек, живущих в более чем 118000 местностях в 166 независимых странах и 48 зависимых провинциях. Бахаистская литература переводилась примерно на 800 языков.
     Несмотря на происхождение из Ирана, мусульманской страны, бахаизм в такой же степени отличается от ислама, в какой христианство отличается от иудаизма. За первые сто лет своего существования он проник во все уголки мира. Бахаизм включает в себя представителей всех народов и социальных групп. Он
предлагает всему человечеству путь к миру, любви и единству, путь испытаний, вдохновения и радости.
     Мировая Община Бахаистов - международная неправительственная организация, тесно сотрудничающая с ООН на путях достижения мира на Земле, обеспечения прав человека и полного экономического и социального развития народов нашей планеты. С 1970 г. Община имеет совещательные права при
Экономическом и Социальном Совете ООН (ЭКОСОС), представителей при штаб-квартирах ООН в Нью-Йорке и Женеве, а также при Программе ООН по окружающей среде (ЮНЕП), базирующейся в
Найроби. Представительства Всемирной Общины имеются также в Вене, Риме, Бангкоке, Аддис-Абебе, Сантьяго и Нумеа.
    Человечеству, столь разнообразному по оттенкам цветов кожи, культуре, традициям и социальному опыту, бахаисты предлагают новый образ жизни, в основных своих чертах простой, однако довольно сложный в конкретных приложениях базовых принципов к потребностям людей.
     Эта книга служит введением в религию бахаизма. Не претендуя на сколько-нибудь систематическое изложение новой мировой религии, настоящее простое и популярное введение имеет целью дать очерк истории, принципов и положений бахаизма, способный вызвать у читателя интерес к дальнейшему изучению вопроса.
     Мы надеемся, что это дальнейшее углубление захватит читателя и в будущем отблагодарит его сторицей.
 
                                   Мэри Перкинс, Филип Хейнсворт

     Иран состоит из обширного плоскогорья, со всех сторон окруженного высокими горами; в центре страны находится Большая Соляная пустыня, к северу - Каспийское море и Туранская пустыня, к югу - Персидский Залив и Индийский Океан.
     Чтобы оценить условия, в которых появилась вера бахаизма, важно заметить, что в начале XIX века весь Средний Восток находился в состоянии политического, экономического и социального упадка.
     Народ Ирана, создавший великую цивилизацию прошлого, к 1800 году был ослаблен и изолирован от хода мировой истории. Кучка людей купалась в роскоши, в то время как большинство страдало от бедности, болезней и невежества. Попытки реформ тормозились широко распространенной коррупцией, взяточничеством, злоупотреблениями власть имущих.
     Большинство населения Ирана - мусульмане, однако в стране имеются также последователи зороастрийской, иудаистской и христианской вер. В то время между последователями различных
религий не утихала взаимная нетерпимость. Вместе с тем, Иран, Персия, имеет большое значение как для ислама, так и для христианства, поскольку она упомянута в Священных Писаниях обеих религий. Преподобный отец Х. Бонар, писавший в начале XIX века о библейских пророках, принимал пророчества касательно Ассирии, Элама и Персии, однако признавался, что не понимает причин, по которым эти места должны оказаться столь благословенными "в последние дни".

     Поиск Обетованного

     В конце XVIII века образованный и святой жизни мусульманин по имени Шейх Ахмед отправился в путешествие на один из островов Персидского залива. В этот путь его толкнуло убеждение, что вскоре на Земле появится "Обетованный", упомянутый в Писаниях ислама.
     Шейх Ахмед верил, что этот Посланник Бога, чей приход был предсказан издревле, будет великим учителем человечества, ожидаемым всеми народами мира. Его появление в мире, полагал Шейх Ахмед, будетозначать для человечества начало новой эры, эпохи мира и объединения всех религий.
     Вначале Шейх Ахмед отправился в Неджеф, затем - в Кербелу, священный город мусульман. В Кербеле в 680 г. принял мученическую смерть имам Хусейн, внук пророка Мухаммада. Здесь, в Кербеле, Шейх Ахмед начал свою проповедническую деятельность, а затем отправился в Иран. Там с ним встретился молодой человек по имени Сейид Кезим (Сейид - титул, означающий, что данное лицо является потомком Мухаммада). Услышав об учении Шейха Ахмеда, Сейид Кезим, чтобы встретиться с ним, специально пересек Иран.
Радостно встретил его Шейх Ахмед. Он понял, что нашел в нем человека, с которым сможет поделиться своими знаниями и устремлениями своего сердца. Они стали вместе молиться и учиться, странствовать и учить других людей.
     Шейх Ахмед назначил Сейида Кезима своим преемником, а после смерти своего учителя Сейид Кезим остался в Кербеле и продолжал проповедовать там. Одним из тех, кто приехал к нему учиться, был некто Мулла Хусейн. Он обладал чистым сердцем, стремился к истине и был прекрасно богословски образован. Сейид Кезим понял, что может положиться на Муллу Хусейна, и отправил его со специальной миссией в Иран. Между тем, убеждение Сейида Кезима в неизбежности Нового Откровения продолжало нарастать в нем. Он чувствовал, что должен приоткрыть вуаль, скрывавшую Сокровище Бога; вуаль, которая могла бы помешать его ученикам узнать Его, когда Он придет. Сейид Кезим сказал им:

           "Он благородного происхождения... потомок Пророка... Он молод годами и обладает врожденным знанием. Его учение основано не на проповеди Шейха Ахмеда, но сообщено Богом. Мое знание - лишь капля в сравнении с огромностью его знания; то, что могу я - лишь пылинка пред ликом чудес его благодати и могущества... Он среднего роста, воздержан от курения и отличается необыкновенными благочествием м набожностью"

     Проповедь Баба
 
     Последователи Баба с радостью отправились распространять его учение. Весть, передаваемая ими, возбудила в Иране необыкновенное волнение. Толпы людей собирались послушать его, и слава его росла на глазах. Богатые и бедные, темные и образованные, горожане и жители деревень, - все в равной степени
желали узнать как можно больше. Последователями Баба стали несколько ученых и глубоко чтимых религиозных деятелей. Власти встревожились. В Ширазе схватили Куддуса и одного из пожилых последователей Баба; им сожгли бороды, проткнули ноздри, продели через эти отверстия веревки и на такой привязи повели по городу. Их избили и изгнали из Шираза, предупредив, что, если они вернутся, будут распяты.
     По Ирану прокатилась волна яростного преследования его последователей; Баб был взят под домашний арест. Расследовать причины волнений шах послал некого Вахида, человека весьма образованного, уважаемого и влиятельного; шах вполне доверял ему. После трех встреч с Бабом Вахид стал его преданным последователем и тотчас же начал распространять его учения.
     Такой поворот событий очень озаботил Великого Визиря, первого шахского министра. Он опасался, что, в случае встречи Баба с шахом, Баб повлияет на государя. Великий Визирь добился заключения Баба в тюрьму в местности Ма-Ку близ северной границы страны.
     Вокруг тюрьмы в Ма-Ку жили простые крестьяне; события за пределами собственной деревни их не интересовали, а пришлые люди вызывали враждебность. Поначалу был враждебен к Бабу и начальник
тюрьмы, однако он вскоре понял, что этот узник - необыкновенный. Он стал почитать Баба и полюбил его. Влияние Баба почувствовали на себе и окрестные крестьяне. Они стали собираться у стен тюрьмы в надежде услышать молитвы, которые Баб читал нараспев. Они обращались к нему с просьбами благословить их дневной труд и его именем клялись друг перед другом на правде. Со всех сторон стекались посетители; начальник тюрьмы пропускал их к Бабу и постепенно сам становился его преданным сторонником.
     Вновь обеспокоился Великий Визирь и перевел Баба в более отдаленную крепость Чихриг, где начальствовал шахский деверь. То был жестокий человек непредсказуемого нрава; вначале он был с
Бабом очень суров, но затем и он поддался его обаянию. И здесь Баб пользовался уважением и любовью местных жителей. Снова стали приходить посетители. Один из них, переодетый дервишем, пришел
даже из Индии. В своей стране он был принцем, но, увидев Баба в своих видениях, он отказался от богатства и общественного положения ради одной встречи с Бабом. Баб отослал его обратно в Индию для распространения своего учения. По мере распространения учения Баба в Иране нарастали и репрессии. Были жестоко замучены и убиты первые ученики Баба и сотни тех, кто последовал их проповеди. Отрекись они от своей веры. им оставили бы жизнь. Убит был и дядя Баба, вырастивший его, потому что он верил в
миссию своего племянника. Смерть последователей вселяла в Баба печаль и горе. В тюрьме Чихриг он записал большинство своих сочинений. Он знал, что вскоре придет и его черед.
    Не в силах положить конец распространению движения бабидов и раз навсегда искоренить ересь, иранские власти в 1850 г. решили казнить Баба. Таким образом, недолгая шестилетняя проповедь Баба, из которых три года были проведены в относительной свободе и три - в заключении, стремительно клонилась к своему кульминационному пункту.
 
     Казнь Баба
 
     Баб был переведен в Тебриз. Когда его вели по улицам города, некий молодой человек бросился к его ногам умоляя, чтобы ему было позволено умереть вместе с Бабом. Юноша был схвачен и тоже приговорен к смертной казни.
    Свою последнюю ночь на этом свете Баб провел в приподнятом и радостном настроении. Он знал, что, несмотря на все трудности, его миссия была исполнена. Ранним утром следующего дня, когда он диктовал последние распоряжения своему ученику, его занятия были прерваны. Солдаты, посланные распорядителями казни, пытались поторопить его, но он ответил офицеру следующими словами: "До тех пор, пока я не выскажу этому человеку всего, что я имею ему сказать, никакая земная сила не может помешать мне. Поднимись против меня хоть все армии мира, им пришлось бы смириться с бессилием оторвать меня от исполнения, до последнего слова, моего намерения."
     То, что произошло затем, удивительно напоминало случившееся за восемнадцать веков до описываемых событий, когда, также без праведного суда, свой приговор получил Иисус. Баб был проведен по домам трех известных религиозных лидеров, подписавших ордера на его казнь. До встречи с Бабом не снизошел ни один из них. Необходимые документы были подписаны, заверены и скреплены печатями.
     Баба провели по улицам Тебриза, куда, ради зрелища казни, стеклось около десяти тысяч человек.
     Офицером подразделения, выделенного для исполнения приговора в исполнение, был христианин по имени Сам Хан. Глубоко тронутый добротой Баба и его кротостью, он был весьма обеспокоен предстоявшей ему задачей.
     "Я не имею против вас зла, - сказал он Бабу. - Если ваше Дело есть Дело Истины, дай мне возможность освободиться от необходимости пролить вашу кровь".
     "Следуйте своим инструкциям, - отвечал Баб. - Если намерения ваши искренни, Всевышний, несомненно, избавит вас от трудностей".
     Баб и его молодой спутник были подвешены веревками к стене казармы, и семь с половиной сотен солдат из подразделения Сам Хана прицелились и выстрелили в него. Когда же дым от залпа рассеялся, великий крик изумления изошел от толпы: Баба не было, а молодой человек, привязанный рядом с ним, стоял невредимым.
Последовали отчаянные поиски Баба. Когда его нашли, он заканчивал отдание распоряжений, прерванное приходом солдат.
     "Теперь я окончил беседу, - сказал Баб нашедшим его. - Можете продолжать выполнять то, что задумали."
     Сам Хан приказал своему подразделению покинуть территорию казарм и отказался от дальнейшего участия в казни. Привели другой полк. На этот раз тела Баба и его спутника были разнесены в кусочки, и только лица их остались почти неповрежденными.
     Казнь эта состоялась девятого июля 1850 г.
     В тот же час на город обрушился сильнейший ураган. Дул сильный ветер, и пыль затмевала небо весь день. Тела Баба и его юного спутника были выброшены за городскую стену, чтобы бабиды не могли ими овладеть. Несмотря на охрану, сторонники Баба все же смогли это сделать и укрыть тела в надежном месте.

     Баб и его миссия
 
     Баб провозгласил себя носителем самостоятельного Откровения Божьего и провозвестником другого, более значительного, чем он сам, посланника. Баб видоизменил законы и обряды ислама, касающиеся молитвы, поста, брака, развода и наследования. В его писаниях повторяется тема прихода "Того, Кого откроет Бог".
Этому грядущему посланнику возносит он хвалы и призывает своих последователей стремиться к нему, даже если для этого придется ползти по снегу. "Я, - говорил Баб, - всего лишь первый из Его слуг, из тех, что верят в Него и Его знаки, тех, кто имеет долю в благой сладости Его речей, в первых плодах рая Его знания".
     Баб верил в то, что следующий посланик придет очень скоро после его собственной смерти.
     Через два года после казни Баба двое из его молодых последователей, чей ум помрачился от отчаяния и горя, совершили покушение на шаха. Оружие, которым они пользовались, было примитивным, и шах был лишь незначительно ранен. Этот инцидент вызвал волну преследований против бабидов. Власти провоцировали народную поддержку кампании мести, направленной на избавление страны от последователей Баба.
     В ходе ужасных погромов зверски убивали мужчин, женщин и детей. Чтобы не оказаться свидетелями кровавых сцен, убийств и зверств на улицах, иностранцы в Иране предпочитали не выходить из домов. В тюрьму был брошен и самый выдающийся из бабидов, человек, ставший впоследствии известным под именем Бахаулла.
 
     Бахаулла
 
     Бахаулла означает по-арабски "Слава Господа"; этот титул упоминается Бабом. Человек, принявший его, при своем рождении был наречен именем Мирза Хусейн Али, а родился он двенадцатого ноября 1817 года в одной из самых именитых семей Тегерана. Его отец был главным министром при шахском дворе; с детства
Бахаулла был окружен богатством, комфортом и красивыми вещами. Он одевался в тонкие шелка и ел наилучшие яства. Его семья владела роскошными домами. Как и другие молодые персы благородного звания в ту эпоху, Бахаулла обучался основам ислама, персидской литературе и поэзии, а также каллиграфии. Как и Баб, Бахаулла обладал необыкновенным знанием, не почерпнутым от учителей или из книг. Люди поражались глубине и широте его познаний, его исключительной логической и полемической силе. В возрасте семи
лет ему пришлось однажды заменять отца в имущественном споре при дворе, и он выиграл дело.
     Исключительные способности не вызывали у него чрезмерной гордости. Он был скромен и весел, благожелателен и добр. Вкусы его были просты. Он любил природу, птиц, деревья, цветы, животных и предпочитал проводить время за городом, нежели при дворе. Он тратил деньги не на удовольствия, а на помощь бедным и нуждающимся. Как было принято в то время, он женился молодым. Его жена тоже происходила из очень богатой семьи, но и ее вкусы были такими же простыми. Они вместе работали ради облегчения доли тех, кто был устроен в жизни хуже, чем они сами. Двери их дома были всегда открыты для нуждающихся в пище, крове, помощи. Их прозвали "Отец и Мать бедных". Когда отец Бахауллы умер, ему
предложили занять его место при дворе, однако он отказался.
    Летом 1844 года, всего через три месяца после того, как Баб провозгласил свою миссию, Мулла Хусейн привез в Тегеран свиток посланий Баба и проследил, чтобы он попал в руки Бахауллы. Прочитав свиток, Бахаулла признал Баба и стал его последователем. Ему было тогда двадцать семь лет. Бахаулла никогда не встречался с Бабом лично, но был с ним в постоянной переписке, всем сердцем поддерживал его учение и стремился его распространять. В результате он оказался в рядах малоизвестного еще движения, интересы которого были полностью противоположны интересам его собственного класса.
    Когда Баб находился в тюрьме, Бахаулла оказывал его преследуемым сторонникам всяческую помощь. Дважды он оказывался в заключении, а один раз сознательно навлек на себя ярость толпы, чтобы дать возможность единомышленникам уйти от преследования. Случалось, его били и забрасывали камнями.
Неустрашимый, неутомимый, Бахаулла поддерживал бабидов, помогал им и давал ценные советы. Когда Баб понял, что скоро умрет, он отослал Бахаулле свои печати, бумаги и перья для письма. Именно
по указаниям Бахауллы останки Баба были перенесены из Тебриза в Тегеран и укрыты в надежном месте.
     В дни, последовавшие за покушением на шаха, Бахаулла был гостем Великого Визиря. Друзья советовали ему спрятаться до поры, когда улягутся волнения, но Бахаулла отказался. Вместо этого он направился к расположению армейской части, которой было поручено схватить его и арестовать.
     С него сорвали верхнюю одежду и заковали в цепи. Босого, с непокрытой головой, его повели под полуденным солнцем в тегеранскую тюрьму. Собравшаяся толпа выкрикивала оскорбления и швыряла камни. Бахаулла попросил стражу замедлить шаг, чтобы дать одной пожилой женщине возможность бросить в него камень, так как она не могла догнать процессию.
     "Не разочаровывайте эту старую женщину, - сказал он. - Не отказывайте ей сделать то, что она считает богоугодным".
    Тюрьма Сиях-Чаль, куда был помещен Бахаулла, первоначально была задумана как резервуар для одной из общественных бань города. Его провели по совершенно темному коридору, по трем лестничным пролетам вниз, под землю. Камера была темна, мокра, кишела насекомыми. Там, почти без одежды и совсем без спальных принадлежностей, тряслось в лихорадке сто пятьдесят человек. Преобладали убийцы, грабители и разбойники. Среди них, в группе бабидов, был закован и Бахаулла.
     Он был взят в колодки; тяжелые цепи были укреплены на его плечах таким образом, что он не мог ни встать, ни лечь. Эти цепи въелись ему в тело, и отметины от них он носил в течение всей жизни. Три дня не давали ни еды, ни питься. Когда же, наконец, принесли еду, она оказалась отравленной врагами. Уважение к
Бахаулле было велико, и власти не решались его казнить. Каждый день стражники выводили на пытки и казнь кого-нибудь из бабидов. И всякий раз, когда уводили на погибель очередного бабида, он обращался к Бахаулле за благословением, а затем с радостью отправлялся навстречу смерти. Бахаулла успокаивал и утешал всех
заключенных. Он научил бабидов петь псалмы. Первый ряд закованных в колодки запевал: "Бог дает мне все; воистину, Прещедрый Он!" Второй ряд подтягивал: "В Него да уверует верующий!" Заключенные пели так громко и радостно, что звуки их пения доносились до шахских покоев, расположенных неподалеку.
     В таких условиях Бахаулла провел в тюрьме четыре месяца. Когда он вышел оттуда, его здоровье было сильно подорвано, шея была натерта, согнулась спина; он едва мог ходить. В тюрьме Сиях-Чаль с Бахауллой произошло чудесное событие, разъяснившее ему, что именно он - "Тот, Кого откроет Бог"; тот Обетованный, о
приходе которого пророчествовал Баб.

    "Во дни, когда я лежал в тегеранской тюрьме, хотя я почти не мог спать из-за ужасного веса цепей и невероятного смрада, в один из кратких моментов забвения мне показалось, будто из моей головы нечто потекло по груди, подобно мощному потоку, низвергающемуся с вершины высокой горы. Все члены моего тела внезапно как бы зажглись огнем. Язык мой в это время произносил нечто, чего не вынес бы никто услышав.
    О, Царь! Я был человеком, подобным другим, спящим на ложе моем, когда вдруг ветры Всеславного подхватили меня и научили знанию всего, что было. Сие не от меня, но от Того, кто Всемогущ и Всезнающ. И Он повелел мне возвысить глас мой между небом и землей, и ради сего досталось мне то, отчего текут слезы по щекам мужей разумения... Всеподыиняющее повеление Его достигло меня, и заставило говорить между людьми".

     Изгнание в Турцию

     Путешествие Бахауллы в Константинополь было триумфальным шествием. Власти городов и деревень, через которые пролегал его путь, с уважением принимали его. В Константинополе персидский посол получил указания от своего правительства возбудить население против Бахауллы. Посол изображал его наглым и
самозванным типом, не имевшим никакого уважения к законам и чьей целью было уничтожить Оттоманскую империю.
     Бахаулла пробыл в Константинополе уже около четырех месяцев, когда персидское и турецкое правительства договорились между собой о его очередной высылке. Он получил приказ немедленно переехать в Адрианополь (Эдирне). Стоял декабрь: зима была холодной, и даже старожилы не помнили подобных морозов. Бахаулле и его спутникам пришлось отправиться в дорогу без достаточного количества провианта. Под дождем и ветром шли они по промозглой, продуваемой всеми ветрами местности. Путь занял более двенадцати суток, нередко приходилось идти и ночью; они прибыли в Адрианополь в состоянии полного истощения.
    В Адрианополе Бахаулла провел пять лет. На этот раз его статус был статусом официального заключенного Оттоманской империи, хотя против него не было выдвинуто никакого обвинения.      В Адрианополе Вера Бахаизма претерпела серьезный внутренний кризис, вызванный ревностью брата Бахауллы, по имени Яхья-Хан, и другого человека, по имени Сейид Мухаммад. Мирза Яхья ревновал к Бахаулле еще в Багдаде и Константинополе. Теперь же ревность настолько источила его, что он решил убить Бахауллу, отравив его
пищу. Яд причинил Бахаулле большие страдания, и до конца своей жизни он чувствовал последствия этого случая.
     Находясь в Адрианополе, Бахаулла обратился к монархам и главам правительств всего мира, к религиозным лидерам с формальным изложением своей миссии. Здесь, а также позднее, в Акке, он писал европейским самодержцам, призывая их признать новую веру. Он призывал их также уладить раздоры между собой, сократить вооружения и начать лучше заботиться о своих народах.
    В одном из таких писем, адресованных королеве Виктории, Бахаулла писал:

    "Бог приготовил высшее средство и мощнейший инструмент для исцеления всего света, и это - союз всех народов водном вселенском Деле, одна общая Вера. Это не может быть достигнуто иначе, нежели посредством умелого, всемогущего и вдохновенного Лекаря."

     Ссылка в Святую Землю

     Солдаты эскортировали изгнанников из Адрианополя в Галлиполи. Никто из них не знал ни пункта конечного назначения, ни вообще своей будущей судьбы. В Галлиполи было объявлено, что Бахаулла с большинством последователей, а также несколько человек из числа последователей Мирзы Яхьи будут подвергнуты заключению в тюрьму в городе Акке, а сам Мирза Яхья и четверо из единомышленников Бахауллы должны были следовать на Кипр. По отбытии из Галлиполи Бахаулла предупредил товарищей, что путь, лежавший перед ними, будет самым трудным изо всех, по которым им доводилось проходить. Он сказал также, что те, кто не чувствует в себе достаточно сил, чтобы преодолеть этот путь, должны оставить его теперь же, потому что потом будет поздно отступать. Но никто не покинул его.
     Город Акка находился на окраине Оттоманской империи и использовался как место заключения. Туда со всех концов империи ссылали злейших преступников. И вода, и самый воздух Акки были нечистыми, местность считалась заразной и изобиловала вредными насекомыми. Об Акке говорили, что если птица полетит над городом, она упадет замертво из-за гнилости тамошнего воздуха.
    Морской путь до Акки был связан с неудобствами. В Хайфе основную группу покинули Мирза Яхья и его спутники. Прибыв 31 августа 1868 года в Акку, изгнанники были встречены враждебно настроенной толпой местных жителей, которым сказали. что бахаисты - злостнейшие, отъявленные преступники. Толпа кидала в
них камни, звучали оскорбления, в заключенных плевали.
    Со ступеней мечети прочли указ о пожизненной ссылке для Бахауллы и его спутников; местные жители были предупреждены не иметь с ними никаких контактов. Режим заключения был суровым. Бахаистам запретили сноситься друг с другом, а также с внешним миром. Сам Бахаулла был помещен в грязную, открытую всем ветрам и дождю камеру; остальных разместили в нескольких соседних камерах. В первую ночь им не давали ни еды, ни питья. За исключением двоих, все заболели малярией и дизентерией; трое умерли.
     Бахаисты Ирана и других стран не знали, где Бахаулла и жив ли он. Когда же известия о нем достигли их, многие отправились в Акку. Первое время они не могли попасть в город и часами стояли за внешним рвом в надежде увидеть Бахауллу хотя бы мельком в окне тюрьмы. Некоторые везли с собой растения. Отказывая себе в питье во время пути по пустыне, они поливали эти растения; так были посажены сады за городской чертой Акки.
     Второй сын Бахауллы, Мирза Михди, выпал из неохранявшегося слухового окна в крыше тюрьмы и умер от травм. Последней его просьбой, обращенной к отцу, было пожелание, чтобы его жизнь была принята как искупительная жертва за тех, кто не смог прийти* в его темницу. Через несколько месяцев случилось так,
что помещение тюрьмы потребовалось для расквартирования турецкого гарнизона. Изгнанников переместили в городской дом, где они содержались в тесноте.
     Понемногу в Акке начало происходить то же самое, что случалось ранее в Багдаде, Константинополе и Эдирне. Начальник тюрьмы, городские власти и простые горожане начали понимать, что Бахаулла ни в чем не виновен, а также исключительность его личности. Абдул-Баха, старший сын Бахауллы, взявший на себя
хозяйственные заботы о семье, стал уважаемой и любимой фигурой в городе. Начальник тюрьмы стал присылать к нему своего сына, полагая это полезным для его образования. Губернатор выразил пожелание оказать Бахаулле какую-нибудь услугу. В ответ на это Бахаулла попросил его починить городской водопровод, который не ремонтировался более тридцати лет. По существу, на девятый год заключения в Акке указ султана о ссылке полностью игнорировался тюремными и городскими властями. Абдул-Баха снял для отца
небольшой, но хороший дом вне города, и Бахаулла, в течение девяти лет не видевший травы и деревьев, выехал из города. Через два года Абдул-Баха снял просторный особняк в Бахджи, где прошли последние тридцать лет земной жизни Бахауллы.
     Абдул-Баха вел все текущие дела, поэтому Бахаулла мог всецело предаваться своим писаниям. Он редко встреччался с кем-нибудь лично, но его влияние чувствовалось повсеместно и правители Палестины завидовали его власти и влиянию.
    Профессор Э.Г. Браун, выдающийся востоковед из Кембриджа, провел в Бахджи пять дней и оставил следующее свидетельство о своей встрече с Бахауллой.
    "В углу, там, где диван упирался в стену, сидел пречудесный и почтенный человек... Лицо его, на которое я смотрел, я не забуду никогда, хоть я и не смогу его описать. Эти пронзительные глаза, казалось, читали самую вашу душу; власть и могущество были на этих широких бровях; глубокие морщины на лбу и на лице свидетельствовали о возрасте; с ними, казалось, спорил матово-черный цвет его волос и бороды, стекавшей роскошным потоком почти до пояса. Не было нужды спрашивать, в чьем присутствии я нахожусь; я низко поклонился ему - тому, кто был предметом любви и поклонения, кому завидовали короли и по чьей славе вотще вздыхали императоры.

    Мягкий голос с достоинством пригласил меня сесть и продолжил: "Хвала Богу за то, что ты добрался сюда!.. Ты пришел навестить изгнанника и узника... Мы желаем миру лишь добра и счастья для народов; хотя нас называют возмутителем спокойствия, подстрекателем беспорядков, достойным уз и изгнания... В том, что все народы должны стать одним народом, а все люди - братьями; в том, что связи и союз между сынами человеческими должны стать прочнее; в том, что следует покончить с разрозненностью религий и аннулировать неравноправие рас - в чем же здесь опасность?.. А ведь так и будет; все эти бесполезные разногласия, разрушительные войны уйдут в прошлое, и настанет Великий Мир... Не это ли нужно и вам в Европе? Не это ли предрекал Христос?.. Мы же видим, что ваши правители щедрее расходуют свои богатства на средства разрушения человеческой расы, чем на то, что привело бы к счастью человечества... Эти разногласия и кровопролития, этот разлад прекратятся, и все люди станут как одна большая семья... Пусть не тот гордится, кто любит свою страну, но будь славен тот, кто любит весь свой род человеческий."

     Абдул-Баха, старший сын Бахауллы, родился 23 мая 1844 года, в ту самую ночь, когда Баб открыл свою миссию Мулле Хусейну. Абдул-Баха было восемь лет, когда Бахаулла оказался заключенным в тегеранскую тюрьму. Дом, где жила их семья, был окружен толпой, и им пришлось скрываться. Абдул-Баха сопровождал
своих родителей в ссылках и, еще за девять лет до Декларации в саду Ризван, ему была ясна миссия его отца. Таким образом, Абдул-Баха был первым человеком, поверившим в Бахауллу. В это время ему было всего девять лет.
     Велико было горе Абдул-Баха, когда Бахаулла покинул Багдад и направился в горы Курдистана. Два года в его отсутствие Абдул-Баха провел в переписывании и заучивании текстов писаний Баба. Но велика же была и его радость, когда вернулся отец, и с этого времени он стал его ближайшим товарищем. Абдул-Баха не получил формального образования; все, что он знал, он узнал от Бахауллы. Абдул-Баха был активным, жизнерадостным человеком. От отца он унаследовал любовь к природе, к сельской местности. Его любимым спортом была верховая езда.
     В пути из Ирака в Константинополь Абдул-Баха следил за питанием и постоем изгнанников. По ночам он охранял кибитку отца. В Адрианополе он постепенно взял в свои руки повседневные дела Бахауллы. Он стал известен как "Хозяин"; этот титул дал ему Бахаулла, хотя после смерти отца он стал называть себя просто Абдул-Баха, т.е., "слуга Бахи". Он принимал на себя посетителей отца, движимых любопытством, но необычайно зорким внутренним взором распознавал тех, кто искал истины. Он был любим многими и уважаем даже теми, кто желал ему зла. Он был вежлив, мягок, снисходителен, щедр и неизменно добр.
     В Акке он женился на Мунире-Ханум, дочери старых приверженцев Баба. Супружество было очень счастливым, но из девяти родившихся детей пятеро умерли.
     Как только были ослаблены ограничения на свободу передвижения аккских узников, Абдул-Баха стал привычной фигурой на людных улочках города. Он помогал кому только мог, без различия цвета кожи, веры и общественного положения. Он входил в беднейшие дома, омывал и утешал больных. Собственных потребностей у него было мало. Жил он скромно, одевался в дешевое платье, которое, тем не менее, всегда выглядело безукоризненно. Он работал от зари до зари и проводил изрядную часть ночи в молитве и медитациях. Он любил детей, любил делать подарки и видеть людей счастливыми. "Мой дом, - говорил он, - дом веселья и смеха".
     После того, как Бахаулла ушел из этой жизни, семье были зачитано его духовное завещание. В нем Абдул-Баха назначался Главой религии бахаизма и единственным правомочным толкователем учения Бахауллы. Он призывал всех бахаистов обратиться к Абдул-Баха и слушаться его. Однако, несмотря на прямое указание, некоторые из членов семьи Бахауллы, движимые ревностью и завистью, отказались поступить согласно воле Бахауллы. Они всячески старались подорвать авторитет Абдул-Баха. В результате, с 1901 по 1908 год Абдул-Баха снова провел в заключении в Акке. В 1904 и 1907 годах власти Оттоманской империи назначали специальные комиссии для расследования обвинений против него. Обеим комиссиям были представлены лжесвидетельства подкупленных лиц, и дело дошло до того, что в 1907 султану предложили казнить Абдул-Баха или сослать его. Однако последовавшая младотурецкая революция освободила всех политических заключенных и узников совести бывшей Оттоманской империи.
     В эти годы трудностей и бедствий Абдул-Баха не переставал работать. Он заботился о голодных и больных в Акке, вел огромную переписку с бахаистами разных стран. Несмотря на непрекращающиеся нападки со стороны родственников, он возвел простую каменную часовню на горе Кармел в том самом месте, где указал ему Бахаулла. Эта часовня стала последним приютом останков замученного Баба.
     Освободившись из заключения, Абдул-Баха стал планировать поездки по Европе и Америке. В связи с плохим состоянием здоровья поездку пришлось отложить до августа 1911 года, и в этом году Абдул-Баха отправился на Запад. Ему было тогда около семидесяти лет, из которых почти шестьдесят он провел в игнании, несколько лет в заключении и постоянно находился под угрозой новых тягот и репрессий.
     В сентябре 1911 года Абдул-Баха прибыл в Великобританию и первое его выступление состоялось в лондонской церкви Сити Темпль. В течение двух следующих лет он путешествовал по Европе и Америке, распространяя учение бахаизма с величайшей мудростью и совершенной преданностью. Большую часть своего времени он проводил в публичных выступлениях и принимая посетителей. Он путешествовал скромно, избегая помпы и ненужных расходов. В США он проехал страну от побережья до побережья и прочел в этой
стране и Канаде более ста сорока лекций.
    В 1913 году Абдул-Баха вернулся в Хайфу. Когда разразилась первая мировая война, турецкие власти снова заключили его в тюрьму. Четыре года его жизнь протекала в изоляции и опасностях. Однако он организовал сельскохозяйственную кампанию в окрестностях Тивериадского озера с целью выращивать пшеницу для населения Палестины. Он продолжал свою полную молитв и смиренного милосердия жизнь. Турки грозили распять Абдул-Баха на склонах Кармела. Когда вести об этой угрозе достигли Лондона, генералу Элленби было приказано оказать Абдул-Баха всевозможную помощь. Генерал взял Хайфу на несколько дней раньше, чем предполагалось, и телеграфировал в Лондон: "Сегодня взята Палестина. Известите мир: Абдул-Баха вне опасности". После окончания мировой войны британское правительство возвело Абдул-Баха в рыцарское достоинство в знак признания его заслуг по защите мира и прогресса на Ближнем Востоке. Он принял эту честь, но никогда не пользовался дворянским титулом.
     Двадцать восьмого ноября 1921 года Абдул-Баха скончался в Хайфе. До последних дней он продолжал трудиться. Мусульмане, иудеи, христиане отдали ему последние почести на похоронах и вместе с бахаистами скорбели о великой утрате.
 
     Уникальность роли Абдул-Баха

     Абдул-Баха занимает в истории религий исключительное положение. Будучи, по существу, просто человеком, он в то же время был Совершенным Образцом учения бахаизма и обладал сверхчеловеческим знанием. Сменив Бахауллу на посту лидера бахаизма, он был подобен безупречному зеркалу, отражающему для людей свет Божественного Откровения. Под его неустанным и правильным руководством было сохранено единство бахаистов и начато построение административной структуры в соответствии с принципами Бахауллы. Во многих письмах и проповедях он разъяснял эти принципы подробнее, чем это ранее сделал
Бахаулла, и указал, как воплотить их в жизнь. Его повседневная жизнь была доказательством того, что человек способен жить жизнью полной преданности Богу и служить человечеству в самых тяжелых условиях.
 
     Развитие бахаизма при жизни трех его главных фигур

     В ходе проповеди Баба (1844-1850 гг.) его учение распространилось только в Персии и Ираке, но с 1853 по 1892 гг., при Бахаулле, вера бахаизма распространилась в тринадцати новых странах. Баб и Бахаулла - совместные основатели этой новой религии, но, благодаря особому положению Абдул-Баха как "Образца" и "Центра Откровения", его писания также составляют часть Священных книг бахаизма. Со времени между кончиной Бахауллы и смертью Абдул-Баха, Вера распространилась еще в двадцати двух странах, а всего в 1921 году ее последователи имелись уже в 37 странах. Когда бахаизму не было еще и 80 лет, он мог уже считаться мировой религией, так как в ее сферу влияния вошли Китай, Бирма, Австралия, Россия, восемь европейских стран и три африканские, Бразилия, Канада и США.
 
     Таблица Абдул-Баха

    "Знай наверное, что Любовь есть тайна Божественного Откровения, проявление Всемилостивого, источник духовных излияний. Любовь есть добрый свет небес, вечное дыхание Святого Духа, оживляющего человеческую душу. Любовь - начало Божьего Откровения людям, жизненосная связь, присущая, в согласии с божественным творением, природе всех вещей. Любовь есть единственное средство, приносящее истинную радость как в этом мире, так и в грядущем. Любовь есть свет, ведущий в темноте, живая связь, соединяющая Бога и человека, утверждающая прогресс каждой озаренной души. Любовь есть величайший закон, ведущий этот могущественный и небесный цикл, единственная сила, объединяющая воедино различные элементы материального мира, высшая магнетическая сила, управляющая движением сфер в небесном царстве. Неизменной и безграничной властью любовь раскрывает тайны, сокрытые во Вселенной. Любовь есть дух жизни в прекрасном теле человечества, установитель истинной цивилизации в этом смертном мире и расточитель неизбывной славы на всякую расу и всякий народ, стремящийся к великой цели.
    Какому бы народу ни были милостиво предназначены эти дары Бога, его имя будет несомненно возвеличено и превознесено Сонмом Небесным, ангелами и обитателями Царства Абха. И какой бы народ ни отвратил сердце свое от Божественной Любви - откровения Всеблагого - он будет скорбно блуждать, впадет в отчаяние и в конце концов будет уничтожен. Этому народу не будет убежища, станет он подобен диким тварям земным, жертвой деградации и позора.
    О вы, возлюбленные Господа! Стремитесь стать воплощением божественного руководства, сияющим между племенами земными светом любви и согласия.
    Слава тому, кто обнаружил сей благой свет!"

из книги ╚Вера бахаи╩
Мэри Пкркинс и Филип Хейнсворт

from "The Baha'i Faith"
Mary Perkins and Philip Hainsworth