Заключение

В предлагаемой вам работе была сделана попытка проанализировать религиозное мировоззрение Льва Толстого и схожесть этого мировоззрения с религией бахаи. Принципы новой религии тесно переплетаются с творчеством писателя.

В основу своей философии Толстой положил Бога, сверхъестественное существо, Евангелие Христа — высшую духовную ценность, направляющую ход общественной жизни.

Обращаясь к литературному творчеству писателя, мы находим последовательный реализм в отображении действительности, изумительный по своей выразительности и правдивости. Перед нами проходят события и люди во всей их сложности и и противоречивости, эволюция социальных явлений и духовного мира, происходящих под влиянием чисто земных причин. В его произведениях, таких как В чем моя вера? Исследование по доктринальному богословию, Царю и его помощникам, Николай Палкин, Пора понять, Рабство нашего времени, Война и мир, Воскресение, он подвергает самой решительной критике религию, частную собственность, самодержавие:

«Не переставая слыша и читая о самых ужасных, бесчеловечных зверствах, совершаемых властями, то есть людьми, которых народ привык почитать как лучших людей,— большинство средних, особенно молодых, занятых своими личными делами людей, невольно, вместо того чтобы понять то, что люди, совершающие гадкие дела, недостойны почтения, делают обратное рассуждение: если почитаемые всеми люди, рассуждают они, делают кажущиеся нам гадкими дела, то, вероятно, дела эти не так гадки, как нам кажется. А о казнях, повешениях, убийствах, бомбах пишут и говорят теперь, как прежде говорили о погоде»[205].

Толстой резко осуждает правительство, в то время как Бахаулла призывает быть законопослушными и, не борясь насильственными методами, а сотрудничая с правительством, вместе работать над решением общечеловеческих проблем.

Ошибки, совершённые Львом Толстым, понятны. Он был всего лишь простым человеком. Даже имея столь проницательный ум, Толстой не мог предвидеть многих вещей. Поэтому в его жизни и возникали противоречия. В то время как Бахаулла — личность Божественная, а Его Писания предназначены не только для нас, но и для тысяч поколений в будущем. Если человечество прислушается к Его Голосу, то, несомненно, сделает большой шаг вперёд.

Толстой был совестью своего поколения, его выступления старались замолчать, а цензура не позволяла в полной мере ознакомиться с его произведениями. Реальность была для него словно клетка, которая, по мере разрастания его могучих мыслей, становилась для него всё теснее и теснее. Всё творчество Толстого посвящено исканию Бога, смысла жизни и истинной религии, облачению фальши окружающего мира. Ярко показана реальность тех времён в Анне Карениной, Воскресении, а его боль и сочувствие простым людям выражены в таких трактатах, как Исповедь, Не могу молчать, Обращение к китайцу.

Всё, о чём писал Толстой тогда, не потеряло свою актуальность и сейчас. Человечество погрязло в материализме, с одной стороны, а с другой — в религиозных суевериях. Спустя несколько десятков лет после смерти Толстого люди придумали атомную бомбу. А нацизм, расизм, глупый узкий патриотизм? Случай в Петербурге, произошедший несколько лет назад, отражает глубокую трагическую реальность наших времен. Несколько скинхедов, больших и могучих парней, убили двух выходивших из магазина девочек-цыганок 5 и 7 лет — бедно одетых, грязных. Со словами «вы паразиты, портите нашу Россию», один из неонацистов поднял младшую девочку и со всей силой швырнул её об стенку... затем другую.

Как прозорлив был Лев Толстой, предсказывая полный провал «великой революции», основанной на терроризме и насилии. Это ещё раз доказало, что человечество не изменить насильственным путем. Только словом. Но не просто словом — а словом Божественным, религией. Тем, что мы привыкли считать обманом и выдумкой, но в своей подлинной сути — чистой и, на самом деле, истинной. В руках людей эгоистичных, невежественных, нравственно уродливых религия предстала в таком искажённом образе, в котором большинство людей её и воспринимает сейчас. Но истину можно увидеть глазами души и услышать сердцем. Абдул-Баха пишет: «Когда явился Бахаулла, Он объявил, что распространение учения насилием никоим образом не может быть дозволено, даже в целях самозащиты. Он отверг закон меча и отменил предписание о «Джихаде» (Священной Войне). Лучше вам быть убитыми,— сказал Он,— чем убивать»[206]. Бахаи — патриоты планеты, что соответствует главному их принципу Единства Человечества. Они изучают Писания всех Пророков, так как истина заложена в каждой религии.

Единство религий как теоретическая проблема волновала религиоведов с самого момента появления этой дисциплины, хотя бы как задача общего определения религии. Задача практического осуществления единства религиозного сознания в Европе была поставлена в эпоху Просвещения, в основном в рамках масонского движения. С середины XIX века в прозрениях Рамакришны и размышлениях Толстого эта проблема перешла на новый уровень, который предваряет эпоху глобализма стремлением найти единство при сохранении многообразия культур и самого религиозного опыта. В постановке этой проблемы Толстой предваряет и сторонников «нового религиозного сознания», и Кена Уилбера, и Даниила Андреева, а в радикальности решения — и экуменистов, стремящихся подвести под крышу христианства всё религиозное богатство мира, и различных ориенталистских миссионеров, так или иначе подчиняющих христианство своим представлениям о религии. К тому же для Толстого единая мировая религия — это духовное, смысловое и ценностное ядро мировой цивилизации. Толстой вполне сознательно, как показывает текст «Пути жизни», ставит задачу единства всего человечества — любимое и часто употребляемое им слово. Мысль Толстого, повторимся, не останавливается на единой религии, но обращается к единству всех людей, приобретая размах поистине космический. Её, по-видимому, можно было бы без особой натяжки отнести к русскому космизму,— но речь не о классификации философских течений, а о том мирочувствовании, которое можно охарактеризовать как предварение современного холизма, где комплементарно соединяются буддистско-даосские черты с христианскими, принципы научного подхода — с религиозным, этические ценности — с эстетическими, и т.д. В этом плане Толстой — гений, сформировавшийся на просторах Евразии, что обусловило его поистине мировую отзывчивость и масштабность, жертвенность и способность принять мир другой цивилизации как равноценный, способность практически сотрудничать с другими народами, не загоняя их в резервации и не унижая их самобытности. Выражение психологии приязни и идеи всеединства — сквозная тема для Толстого. Так человек, который, как многим казалось, совершал «восемьдесят тысяч верст вокруг себя», на самом деле совершал этот вояж, не покидая Ясной Поляны, вокруг всего нашего мира со всеми населяющими его народами. И итог этого путешествия — мысль об их духовном и жизненном единстве и завет «искать то, что объединяет людей, а не разъединяет их». Человечество, по мысли писателя, пережило период государственного устроения социальной жизни и вступило в эпоху всечеловеческого общежития; государство как институт исчерпало себя и должно отмереть, а с ним — войны и насилие. И те религии, которые поддерживают данный институт, не могут не вызывать брезгливости, как учреждения, изменившие своему духовному призванию и посвятившие себя прямо противоположным целям — духовному закабалению человека[207]. Необходимо менять образ мышления людей. Нужно освободить разум от цепей предрассудков прошлого и по-новому посмотреть на мир. До тех пор, пока мы не поймём, что плывем в одной лодке, мы не придём к миру и согласию. Как сказал Бахаулла: «Земля — это сад, а народы и культуры — это цветы в саду. Каждый цветок прекрасен по-своему, имеет свои аромат, форму, цвет. Точно так же с народами. Но роза ничуть не прекраснее ромашки. Уникальность каждого из них очевидна. Так почему же в мире растений существует бóльшая гармония, чем в мире людей?»[208]

Толстому были интересны не какие-то отломы в виде Церквей и сект религий, а именно сам первоисточник. Бахаулла пишет, что первоисточники подобны совершенным зеркалам, отражающим сущность Бога в максимальной степени, доступной людскому восприятию.[209]

Если человек прочтёт хотя бы одно из произведений Толстого, он непременно начнёт задумываться. Но, к сожалению, больше встречаешь такие анекдотические случаи: «Приехала ко мне большая делегация. Начали они представляться мне, — вспоминает Толстой, — выходит одна барыня. Так вот она подходит и говорит: «Многоуважаемый Лев Николаевич, позвольте принести вам благодарность за те бессмертные произведения, которыми вы порадовали русскую литературу...» Я уже вижу по её глазам, что она ничего не читала моего. Я спрашиваю: «Что же вам особенно понравилось?» Молчит. Кто-то ей шепчет сзади: «Война и мир», «Детство и отрочество»... Она краснеет, растерянно бегает глазами, и, наконец, лепечет в совершенном смущении: «Ах да... Детство отрока... Военный мир... и другие...»[210]

Лев Толстой сумел найти, потому что искал: читал, думал, взвешивал, и таким образом ему удалось из кучи прогнивших семян выбрать чистые и несгнившие. Земные условия и преграды не дали Толстому возможность глубже и непосредственно самому заглянуть в источник Писаний бахаи, но он коснулся его и был потрясён его чистотой и глубиной. Ему пришлось бороться, по крупицам собирать зёрна правды и сеять их в собственных сочинениях, старательно орошая их целительными драгоценными каплями из этого чистого источника. Плохое дерево не даёт хороших плодов, а то, что ложно, всё равно быстро всплывает. Прошло всего 150 лет, и религия бахаи только-только начинает цвести. К сожалению, писателю не удалось дожить до тех времён, когда почти каждый человек без особого труда сможет напоить свою душу чистой и свежей водой, вкусив сочный и свежий плод, выросший из зёрен истины, которые когда-то посадил он сам и Великие Учителя Человечества. Бахаулла пишет, что истина, которую мудрецы прошлого искали годами, подаётся нам в эти дни как на ладони. Стоит только протянуть руку к книгам, в том числе и книгам бахаи.

Поразмысли о прошедшем. Сколь много людей

высокого и низкого звания во все времена

страстно ожидали пришествия Богоявлений,

предстающих в освящённых личностях Избранников

Божиих. Сколь часто уповали они на Его приход,

сколь прилежно молились они, дабы повеяло

дуновение Божественной милости и обетованная Красота

 выступила из-за скрывающей её завесы

и явила Себя всему миру. Но всякий раз, когда

открывались врата милосердия, когда облака Божественного

благоволения изливались дождём на человечество

и свет Незримого вставал над окоёмом небесной мощи,

все они отвергали Его и отвращались от лика Его — лика Самого Бога.

Дабы удостовериться в истинности сего, обратитесь к тому,

что засвидетельствовано во всякой Священной Книге.

Бахаулла

chapter 9

start page

single page

chapter 11